Ответственность переводчика за неверный перевод

Вопрос об ответственности переводчика возникает в случае обнаружения значимой смысловой ошибки в переводе. В российском законодательстве отсутствует официальный документ, который бы определял правила работы официального или судебного переводчика, и существует значительный пробел в регулировании прав, обязанностей и ответственности по данному виду деятельности.

Регулирование переводческой деятельности

Переводческая деятельность не подлежит лицензированию в РФ. Подтверждением квалификации переводчика может служить диплом о профильном лингвистическом образовании, хотя на настоящий момент законодательно не закреплено требование наличия высшего лингвистического образования для официального заверения подписи переводчика у нотариуса, т.е. перевод может удостоверить любое лицо, владеющее иностранным языком. Большинство нотариусов, тем не менее, требуют от переводчика подтверждения квалификации, в качестве которого может быть принято любое свидетельство о прохождении курсов иностранных языков.

Уголовная ответственность переводчика

При регистрации переводчика в реестре нотариуса нотариус делает предупреждение об уголовной ответственности за неверный перевод, однако при более внимательном рассмотрении вопроса мы видим, что уголовная ответственности может наступить только при переводе в ходе судебного процесса и только за заведомо ложный перевод. То есть тогда, когда переводчик намеренно искажает смысл переводимого материала. При это факт того, что искажение было намеренным, также требует доказательства.

Согласно ст. 59 УПК РФ, ответственность переводчика за заведомо неправильный перевод и разглашение данных следствия регулируется статьями 307 и 310 Уголовного кодекса РФ. То есть ответственность рассматривается наравне с ответственностью за дачу ложных показаний эксперта или специалиста (ст. 307 УК РФ).

Что же понимается под заведомо неправильным переводом? «Неправильный» перевод имеет место тогда, когда искажается смысл переводимых материалов (письменных или устных).

«Заведомо ложное заключение или показание эксперта, показание специалиста, а равно и заведомо неправильный перевод в суде заключаются, в частности, в таких умышленных действиях, как искажение специалистом в своих показаниях действительных обстоятельств, имеющих значение для доказывания, неправильное отражение экспертом в заключении результатов проведенного исследования, искажение переводчиком смысла переведенного текста, а также в бездействии в тех случаях, когда, например, специалист или эксперт в ответах на поставленные им вопросы не сообщают (умалчивают) о существенных для дела обстоятельствах, о которых им известно или которые были установлены ими в ходе исследования, либо когда переводчик осуществляет неполный перевод»

(п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2022 N 20). Мотивы осуществления неправильного перевода не имеют значения для состава данного преступления.

Однако ответственность по статье 307 УК РФ исключается в обстоятельствах добросовестного заблуждения, неправильного восприятия, невнимательности, забывчивости или отсутствия надлежащей компетенции.

Судебные переводчики

Судьи и следователи регулярно сталкиваются с необходимостью привлечения переводчика, однако четкой процедуры его выбора и оценки его квалификации законодательство не предлагает. Также нет нормативно установленных требований в отношении кандидатов в переводчики для участия в судебном процессе или какого-либо квалификационного экзамена. Необходимость создания и регулирования института присяжных (судебных) переводчиков стоит остро, вопрос обсуждается, однако до сих пор остается не решенным.

Переводчик обеспечивает коммуникацию между участниками процесса и способствует взаимопониманию с помощью точного перевода. На основе перевода формируется восприятие информации следователем и судьей, что напрямую влияет на оценку собранных показаний.

Переводчику необходимо быть очень внимательным при переводе судебных документов: так как именно на этом тексте перевода судья выносит приговор. Переводчикам должна быть предоставлена возможность повторного привлечения к выполнению обязанностей, если их компетенция не позволяет им выполнить качественную работу в требуемые сроки. Подобное право, например, предоставлено статьей 59 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации экспертам, которые вправе отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы их специальных знаний, если представленные материалы недостаточны для дачи такого заключения. Для обеспечения качественного перевода в судебном процессе необходимо нормативное регулирование статуса переводчика и разработка порядка привлечения переводчика, гарантирующего создание условий для качественного выполнения им своих обязанностей.

Случай некорректного перевода из судебной практики

Примером некачественной работы переводчика служит случай, произошедший летом 2016 года в одном из судов Санкт-Петербурга. Гражданин Российской Федерации, уроженец города Сухуми Абхазской Автономной Советской Социалистической Республики, признан виновным в умышленном неправильном переводе на предварительном. Свободно владея грузинским языком, обвиняемый участвовал в уголовном процессе в качестве переводчика. При переводе обвинительного заключения и обвинительного письма с русского языка на грузинский, он исказил смысл переводимых материалов дела:

a) фраза «деньги в сумме 4 000 рублей» (“money in the amount of RUB 4,000”) была переведена как «имущество на сумму 4 000 рублей» (“property in the amount of RUB 4,000”);
б) вместо «шуба из меха норки черного цвета стоимостью 54 000 рублей» (“black minx fur coat worth RUB 54,000”) переводчик перевел «черного цвета стоимостью 54 000 рублей» (“black worth RUB 54,000”);
в) вместо «ноутбук Sony, черный, стоимостью 40 000 рублей» (“laptop computer Sony, black, worth RUB 40,000”) было написано «черный ноутбук Sony стоимостью 40 000 рублей» (“black laptop Sony worth RUB 40,000”);
г) при переводе части текста вместо слов «… на общую сумму 153 187 рублей, тем самым причинив гражданину М. значительный ущерб на указанную сумму, после чего покинув место преступления с похищенными вещами, за совершение преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ» (“…and for the total amount of RUB 153,187, thereby causing M. substantial damage for the said amount, after which he left the crime scene with the stolen things, i.e. for committing a crime as provided by clause ‘a’ of part 3 of Article 158 of the Criminal Code of the Russian Federation”) переводчик произвел неверный перевод, допустив вольное толкование и искажение смысла обвинительного письма и указав неверный национальный уголовный закон, опустив пункт части статьи УК РФ: «… преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 158 УК Грузии».
В судебном заседании обвиняемая частично признала свою вину и заявила, что следователь оказывал на нее давление, совершая многочисленные звонки и требуя немедленного перевода. Такое давление было вызвано истечением срока предварительного следствия и необходимостью передачи дела в суд. Время, отведенное на подготовку перевода, составило всего один день. Ночью, когда она работала над переводом, адвокат обвиняемой пришел к ней домой, чтобы получить перевод. Поскольку перевод еще не был готов, она воспользовалась Google translator, чтобы завершить работу, и не стала вычитывать текст из-за нехватки времени. По словам обвиняемой, у нее не было прямого умысла на неправильный перевод, а допущенные ею ошибки были вызваны нехваткой времени для вычитки окончательной версии перевода.

Следовательно, приведенный пример иллюстрирует, что перевод судебных документов имеет огромное значение, и работа переводчика также должна регулироваться законом.

В переводе судебных документов требования к точности выше, чем в литературном тексте, например. Переводчик должен соблюдать не только правила иностранного языка, но и правила иностранной правовой системы. Юридический перевод имеет свои собственные правила и процедуры, которым необходимо следовать. Повседневный язык уже подразумевает формализованный способ общения, а юридический язык вводит дополнительную степень официальности.

Хотя юридический перевод требует точности и определенности, необходимо использовать абстракции, значения которых вытекают из конкретных культурных и социальных контекстов. Эти контексты порождают определенную степень двусмысленности, которая возрастает, когда правовые культуры и системы значительно отличаются друг от друга. Перевести текст гражданского права с одного языка на другой обычно легче. Трудности возрастают, когда перевод осуществляется с восточных правовых систем, таких как индуистская или исламская, которые существенно отличаются от западных.

Переводчик должен быть знаком с правовой культурой языка перевода, чтобы создать эквивалентный текст с помощью наиболее подходящих, по их мнению, языковых и юридических выражений. Люди, говорящие на одном языке, но принадлежащие к разным правовым системам, могут столкнуться с большими «переводческими» проблемами, чем люди, говорящие на разных языках в рамках одной правовой системы. Например, шотландский юрист, которому необходимо перевести термины из текста американского корпоративного права, может столкнуться с большими трудностями, чем немецкий швейцарец, переводящий французский текст по швейцарскому праву».

Таким образом, перевод судебных документов имеет множество нюансов, которые должны быть соблюдены для создания максимально эквивалентного текста перевода.